1 мая 1951 года родилась талантливый американский фотограф Салли Манн (Sally Mann)
Иногда мне кажется, что мои единственные детские воспоминания – это те, которые я выдумала, рассматривая свои фотографии. Салли Манн
Салли Манн (Sally Mann, в некоторых русскоязычных изданиях ее называют Салли Мэнн) родилась 1 мая 1951 года в Лексингтоне, штат Виржиния. Среднее образование она получила в знаменитой школе Патни (Putney School), кроме прочего известной своими художественными традициями и углубленным изучением изобразительного искусства. Именно там девочка пристрастилась к фотографии, впрочем, по весьма далеким от любви к искусству мотивам. В то время у Салли проснулся интерес к противоположному полу, а где лучше встречаться с мальчиками, чем в темной и таинственной фотолаборатории? Кстати сказать, среди ее первых фотографических опытов были фотографии обнаженных одноклассников.
Важную роль в жизни девочки, в формировании ее мировоззрения сыграл отец, врач-терапевт Роберт C. Мангер, который, по словам дочери, был похож на сельского доктора из фотоэссе Юджина Смита. Именно он помог Салли осознать истину из «Унесенных ветром»: «Репутация – это то, без чего могут жить люди с характером». Он же оказал влияние на ее художественный вкус: «В других семьях на Рождество устраивали вертеп, но мой отец помещал в гостиную иные декорации – например, корягу в форме члена», – вспоминала она, – «Он создавал эксцентричные "шедевры" из чего угодно – например, маленькая змея, украшавшая центр обеденного стола, была не чем иным, как собачьими экскрементами». Девочка многое переняла у своего отца: «Снаружи Салли похожа на меня, но внутри – папина дочка», – утверждала мать.
Понятно, что такого родителя не могли смутить эксперименты дочери с обнаженной натурой, он всячески поощрял ее занятия; в частности ее любовь к большому формату началась с его камеры с негативами 5 на 7 дюймов. Но даже этот формат показался ей слишком маленьким: вскоре она стала фотографировать на стеклянные пластины размером 8 на 10 дюймов и использовать мокрый коллодионный процесс, изобретенный ровно за сто лет до ее рождения и уже почти забытый.
В 1969 году Салли получила аттестат о среднем образовании, в 1974-м присоединила к нему диплом бакалавра, а еще через год стала магистром изящных искусств по специальности «Писательское мастерство» («Creative writing»). Писателем, впрочем, она не стала, сразу после окончания колледжа устроилась фотографом в Университет Вашингтона и Ли (Washington and Lee University).
До начала 1990-х годов карьера Салли Манн протекала не очень стремительно. В 1977 году в Галерее Искусств Коркоран в Вашингтоне состоялась ее первая персональная выставка. В 1984 году вышел в свет фотоальбом «Ясновидение» («Second Sight»). Оба эти события прошли почти незамеченными. Через четыре года она выпустила альбом «Двенадцать лет: Портрет молодой женщины» («At Twelve: Portraits of Young Women», 1988), посвященный девочкам «переходного возраста, одной ногой в детстве, другой во взрослом мире». Книга получила благоприятные отзывы критики, но широкой публике имя Салли Манн оставалось практически неизвестным.
Героями третьего фотоальбома Салли «Ближайшие родственники» («Immediate Family», 1992) стали ее сын и две дочери, которым на момент выхода книги было от 7 до 13 лет. Эта относительно небольшая книга – всего 65 черно-белых фотографий – мгновенно вознесла ее на фотографический Олимп. И как это часто бывает, основной причиной столь быстрого успеха был не талант автора, а сопровождающий книгу скандал: дело в том что, по мнению ряда критиков, позы детей на некоторых фотографиях были «откровенно эротичны». Представители различных комитетов типа «Защита детства» пошли еще дальше, объявив эти фотографии «завуалированной детской порнографией».
Справедливости ради стоит отметить, что не только «туполобые американские критики» (это определение попалось мне в нескольких русскоязычных статьях) накинулись на бедного фотографа. Добропорядочные домохозяйки – в звонках на толк-шоу, в письмах в газеты и на форумы в сети Интернет – показали себя еще более суровыми борцами за нравственность. И это характерно не только для консервативной Америки – я без труда нашел с десяток многостраничных обсуждений фотографий Салли Манн на русскоязычных форумах и уверен, что подобное творится и на других языках.
«Это невинные детские позы. Если вы видите в них эротизм, то это проблема вашего восприятия, неверных взрослых интерпретаций», – вслед за Салли Манн твердят ее сторонники. «А вы бы на ее месте выставили своих детей, вот так вот, голыми, напоказ всему миру?», – вопрошают их противники. И никто никому не отвечает. И что тут ответишь? Позы действительно детские и невинные – но книга предназначена для взрослых, у которых случаются и «неверные интерпретации». И нормальный обыватель никогда не даст согласие на публикацию фотографий своих обнаженных детей в средствах массовой информации – только ведь Салли Манн художник (пусть даже с приставкой «фото»), а вовсе не среднестатистическая американская домохозяйка.
Кстати о фотохудожниках. Детская эротика никогда не считалась у последних чем-то запретным – еще в XIX веке знаменитый английский писатель и по совместительству фотограф Льюис Кэрролл сделал ряд прекрасных фотопортретов обнаженных девочек, что позволило исследователям XX века вовсю обвинять его в педофилизме. Сегодня мировая общественность осудила бы фотографии сыновей одной из самых знаменитых фотографов всех времен и народов Имоджен Каннингем, а ведь она даже не подозревала, что делает что-то предосудительное. Немецкий фотограф Вильгельм Плюшов в 1910-х годах подвергался гонениям в Италии (правда не за фотографии, а за растление малолетних), в то время как его коллега и соотечественник Вильгельм фон Глоеден обладающий теми же пороками с почетом жил на Сицилии. Существует легенда, что английский король Эдвард VII вывозил его фотографии в Великобританию дипломатическим багажом!
Это далеко не полный список признанных – и талантливых – фотохудожников, которых можно было бы обвинить в педофилии, изготовлении детской порнографии и кто знает в еще каких грехах. Но им «посчастливилось» творить в то время когда можно было попасть в тюрьму за гомосексуализм, а с детьми (тем более со своими) можно было делать что угодно. В последнем десятилетии XX века ситуация резко изменилась: смерть помешала Роберту Мэпплторпу быть обвиненным в изготовлении детской порнографии, зато 7 апреля 1990 года был арестован директор Центра современного искусства города Цинциннати в штате Огайо в котором проходила выставка покойного. И пусть позже суд его оправдал, но одной иллюзией у сторонников свободы творчества стало меньше. 25 апреля того же года полицейские Сан-Франциско сопровождаемые агентами ФБР ворвались в студию Джока Стэрджеса, известного своими фотографиями подростков на нудистских пляжах.
Художественная общественность Соединенных Штатов и Европы встала на защиту своих собратьев и, во многом благодаря этой поддержке, суд не стал предъявлять Стэрджесу каких-либо обвинений. Что касается «нехудожественной общественности», то тут мнения разделились, хотя следует признать, что митинги под лозунгами «Stop Pornography» проходили чаще.
Я так подробно останавливаюсь на этих деталях, чтобы показать, что Салли Манн очень хорошо знала какие опасности ей угрожают, что она пошла на публикацию фотоальбома вполне осознано – напомню читателю, что книга была опубликована в 1992 году, через два года после описанных выше событий. И когда она утверждала что «детская сексуальность – это сочетание противоположных по значению слов», то отдавала себе отчет (точнее сказать, должна была отдавать), что правоохранительные органы, да и многие ее современники, считают иначе.
Перед публикацией книги автор постаралась защитить себя от возможных юридических неприятностей. Она проводила консультации с представителями ФБР и прокуратуры, заручилась поддержкой детей, а чтобы предать их голосам большую убедительность отправила двух старших на освидетельствование к психологу. Было объявлено, что дети обладают правом вето на публикацию тех или иных фотографий – вероятно, так оно и было на самом деле, но Салли Манн не забыла упомянуть об этом публично. Так, например, младшая дочь Виржиния не захотела, чтобы читатели увидели, как она справляет малую нужду, а Эммет и Джесси потребовали убрать фотографии на которых они выглядели как «чокнутые или придурковатые». А вот отсутствие одежды их совсем не смущало. Они с нетерпением ждали выхода альбома и, когда мать заикнулась о том чтобы перенести публикацию на несколько лет («до тех пор, пока дети не станут жить в других телах»), бурно запротестовали. В конечном итоге оказалось, что Салли Манн решилась на публикацию только уступая пожеланию детей!
Как бы то ни было, в 1992 году книга вышла в свет. Она вызвала вполне предсказуемую бурю эмоций и принесла своему автору всеамериканскую, а вскоре и мировую известность. Журнал «The New Republic» охарактеризовал альбом как «одну из величайших фотокниг современности», «New York Times» заявил, что «не один фотограф в истории не прорывался к славе так быстро». А то, что слава оказалась несколько более скандальной, чем хотелось бы автору – видимо этого можно было избежать, но тогда путь к вершине потребовал бы намного больше времени и усилий. Да и добралась бы она? Несколько забегая вперед, отмечу, что не до выхода «Immediate Family», не после этого Салли Манн не создала ничего равного по силе воздействия. И дело не только в скандальности – достаточно просмотреть альбом, чтобы понять, что мы имеем дело с большим художником. Более того, рискну заявить, что для подобного утверждения достаточно посмотреть фотографии из альбома на экране монитора; хотя если у вас есть возможность приобрести альбом или посетить выставку – обязательно сделайте это.
Хельмут Ньютон писал в своей автобиографии, что интересным может быть рассказ о пути к успеху; описание же самого успеха, «просто не представляет интереса для читателей». Это в полной мере относиться к Салли Манн, поэтому я только схематично опишу ее дальнейшее творчество. В 1994 году она опубликовала свою четвертую книгу «Еще не вечер» («Still Time») в которую вошли как фотографии ее детей, так и более ранние зарисовки природы, несколько абстрактных фотографий. В 2003 году вышел альбом «Останки» («What Remains») в котором она решила показать разные грани окружающего нас мира: здесь и таинственные пейзажи, и крупные планы детских лиц, и полуразложившиеся трупы (невольно возникает ассоциация со змейкой из собачьих экскрементов на обеденном столе маленькой Салли). «Смерть могущественна, и лучше всего ее воспринимать как точку, с которой можно увидеть жизнь более полно. Вот почему мой проект заканчивается снимками живых людей, моих собственных детей», – раскрывала она свой замысел. В целом альбом производит сильное, хотя и гнетущее впечатление. В шестой фотоальбом Салли Манн «Далёкий Юг» («Deep South», 2005) вошли 65 ландшафтных фотографий сделанных в период с 1992 по 2004 год.
Выход каждого альбома сопровождался выставками, которые с успехом проходили в Америке и Европе. Конечно, она выставляла не только фотографии вошедшие в альбомы, посетители выставок могли ознакомиться с ее удачными и не очень экспериментами в самых различных областях. Так, после «Deep South» она некоторое время изготовляла и фотографировала натюрморты из... собачьих костей (опять вспоминается змейка на обеденном столе). «Что мне нравиться в этих собачьих костях это их неопределённость, двусмысленность», – поясняла она, – «Я имею в виду, что очень люблю в фотографии ее нечестность. Она должна быть в толь или иной степени странной, или это не для меня».
Один из последних ее проектов – фотографическое исследование атрофии мышц, которой страдает ее муж с 1994 года. Эта неизлечимая болезнь приводит к ослаблению мышц и уменьшению мышечной массы (в случае Ларри Манна – в правой ноге и в левой руке). Понятно, что эта болезнь не красит человека и от обоих супругов требуется немалое мужество, чтобы продолжать работу. Салли называет проект «Супружеское Доверие» («Marital Trust») – он включает все стороны жизни: мытье, утренний туалет, работу в саду, даже секс. Увидим ли мы когда-нибудь эти фотографии? «Я только знаю, что они есть и что они хороши», – говорит фотограф, – «может быть они никогда не будут опубликованы. Может быть – после моей смерти. Но для меня имеет большое значение сам факт, что эти фотографии лежат в коробке в моей лаборатории».
Примеров подобных проектов в истории фотографии крайне немного: честно говоря, мне приходит на ум только Ричард Аведон и Педро Мейер фотографировавшие процесс умирания своих родителей. По всей вероятности, Салли Манн принадлежит невеселая честь быть первой женщиной-фотографом решившейся на подобное, так что возможно нам предстоит стать свидетелями связанного с ее именем скандала.
Сейчас можно с уверенностью сказать, что Салли Манн – одна из наиболее значительных американских фотографов конца XX – начала XXI века. Она получила ряд престижных премий и званий, ее фотографии продаются с аукционов и входят в постоянные экспозиции ведущих мировых музеев. Она стала героиней двух документальных фильмов: «Узы крови» («Blood Ties», 1994), номинированный на премию Оскар в категории Лучший документальный фильм, и «Останки» («What Remains», 2005), выигравший приз жюри за лучший документальный фильм на кинофестивале в Атланте.
Она никогда надолго не покидала родные края и с 1970-х работала только на юге США, создавая незабываемые серии снимков в жанре портрета, пейзажа и натюрморта. На многих мастерски снятых черно-белых фото фигурируют и архитектурные объекты. Пожалуй, самые известные работы американки - это одухотворенные портреты близких: мужа и маленьких детей. Временами неоднозначные фотографии навлекали на автора жесткую критику, но одно несомненно: талантливая женщина оказала неоценимое влияние на современное искусство. Начиная с первой индивидуальной выставки в Галерее искусств в городе Вашингтоне, штат Колумбия, в 1977 году, множество ценителей фотографии стали бдительно следить за развитием нового гения.
В 1970-х годах Салли изучала разнообразные жанры, взрослея и одновременно совершенствуясь в мастерстве запечатления жизни. В этот период увидели свет многочисленные пейзажи и удивительные образцы архитектурной фотографии. В творческих поисках Салли начала соединять в своих работах элементы натюрморта и портрета. Но свое подлинное призвание американский фотограф нашла после того, как в печать вышла ее вторая публикация - сборник фото, представляющий собой целое исследование жизни и образа мыслей девочек. Книга называлась "В двенадцать лет: портреты молодых женщин" и была опубликована в 1988 году. В 1984-1994 гг. Салли работала над серией "Близкие родственники" (1992), сосредоточенной на портретах трех ее детей. Малышам в то время еще не исполнилось десяти лет. Хотя на первый взгляд кажется, что серия представляет на суд зрителей обыкновенные, рутинные жизненные моменты (дети играют, спят, едят), в каждом снимке затрагиваются гораздо более масштабные темы, включая смерть и культурные различия в понимании сексуальности.
В сборнике "Гордая плоть" (2009) Салли Манн переводит объектив камеры на своего мужа Ларри. В публикации представлены фотографии, снятые за шестилетний период. Это откровенные и искренние образы, переворачивающие традиционные понятия о роли полов и запечатлевшие мужчину в моменты глубоко личностной уязвимости.
Манн принадлежат также две внушительные серии пейзажей: "Далеко на юге" (2005) и "Родина". В сборнике "Что останется" (2003) она предлагает проанализировать свои наблюдения о смертности, состоящие из пяти частей. Здесь присутствует как фотографии разлагающегося трупа ее любимого грейхаунда, так и снимки уголка в ее саду в Вирджинии, где вооруженный беглый преступник проник на территорию семьи Манн и окончил жизнь самоубийством.
Салли нередко экспериментировала с цветной фотографией, однако излюбленной техникой мастера в итоге осталось черно-белое фото, особенно с использованием старой аппаратуры. Постепенно она освоила и старинные методы печати: платиновый и бромомасляный. В середине 1990-х годов Салли Манн и другие фотографы со склонностью к творческим экспериментам полюбили так называемый мокрый коллодионный способ - печать, при которой снимки как будто приобретали черты живописи и скульптуры.
К 2001 году Салли уже трижды получила премию от Национального фонда поддержки искусств, постоянно находилась в центре внимания фонда Гуггенхайма и была награждена званием "Лучший фотограф Америки" по версии журнала "Тайм". О ней и ее творчестве сняли два документальных фильма: "Кровные узы" (1994) и "Что останется" (2007). Обе картины стали лауреатами различных кинематографических премий, а проект "Что останется" был номинирован на премию Эмми за лучший документальный фильм в 2008 году. Новая книга Манн называется "Без движения: Мемуары в фотографиях" (2015). Критики встретили труд признанного мастера с большим одобрением, а газета "Нью-Йорк Таймс" официально включила его в список бестселлеров.
Считается, что лучшие фотографы мира никогда не ассоциируются с какой-либо одной работой или сборником; все их творчество воплощено в динамике совершенствования, в следовании по пути, которому не суждено стать пройденным. Тем не менее в обширном творчестве Манн на настоящий момент можно легко выделить знаковый сборник - монографию, горячо обсуждаемую и сейчас. Это серия "Близкие родственники", запечатлевшая детей автора в обычных, казалось бы, ситуациях и позах.
На фото навечно закреплены уходящие образы. Вот кто-то из детей описался во сне, кто-то показывает комариный укус, кто-то дремлет после обеда. На снимках можно наблюдать, как каждый ребенок стремится поскорее преодолеть границу между детством и взрослением, как каждый проявляет невинную жестокость, свойственную нежному возрасту. В этих изображениях живут и страхи взрослых, связанные с воспитанием младшего поколения, и всеобъемлющая нежность и стремление защитить, свойственное любому родителю. Вот полуобнаженный андрогин - неясно, девочка это или мальчик - остановился посреди устланного листьями двора. На его теле то тут, то там виднеются пятна грязи. Вот гибкие, бледные силуэты с гордой легкостью движутся между тяжеловесных, широкогрудых взрослых. Изображения словно напоминают о знакомом до боли прошлом, ставшем безгранично далеким и недостижимым.
Разумеется, сложно судить о творчестве, не коснувшись личной истории Салли Манн. Дети и домашние заботы - не главное в ее жизни; она в первую очередь создает произведения искусства и лишь потом - наслаждается рутинными делами, как обычная женщина.
В юности Салли и ее муж были так называемыми грязными хиппи. С тех пор у них сохранились некоторые привычки: выращивать почти всю еду собственными руками и не придавать особого значения деньгам. Действительно, до 1980-х семья Манн почти не зарабатывала: мизерного дохода едва хватало на погашение налогов. Проходя рука об руку сквозь все преграды и трудности, которые преподносила им жизнь, Ларри и Салли Манн стали очень крепкой парой. Оба своих знаковых сборника и "В двенадцать лет") фотограф посвятила мужу. В то время как она снимала с яростной увлеченностью, он занимался кузнечным делом и дважды избирался в городской совет. Незадолго до публикации самой знаменитой монографии Салли ее избранник получил юридическое образование. Теперь он работает в офисе совсем недалеко и почти каждый день приходит домой на обед.
Лучшие фотографы не перестают развиваться. Это можно сказать и о Манн, однако ее потенциал развития имеет небезынтересное ограничение: она фотографирует только летом, посвящая все остальные месяцы в году печати снимков. На вопросы журналистов о том, почему нельзя работать в другое время года, Салли лишь пожимает плечами и отвечает, что в любое время может заснять своих детей за выполнением уроков или обычных домашних обязанностей - просто она такое не снимает.
Как утверждает сама Салли Манн, неординарное видение мира ей досталось от отца. Роберт Мангер был врачом-гинекологом, участвовавшим в процессе появления на свет сотен детей Лексингтона. В свободное время он занимался садоводством и собрал уникальную коллекцию растений со всех уголков земного шара. Кроме того, Роберт был атеистом и художником-любителем. Непревзойденное чутье по отношению ко всему извращенному он передал по наследству дочери. Так, долгое время знаменитый врач держал на обеденном столе некую змеевидную фигуру белого цвета - пока кто-то из членов семьи не осознал, что "странная скульптура" на самом деле представляет собой засохший собачий экскремент.
Искусство фотографии Салли изучала в школе Вермонта. Во многих интервью женщина утверждает, что единственной мотивацией к учебе служила возможность оставаться в темной проявочной комнате наедине со своим тогдашним бойфрендом. Два года Салли училась в Беннингтоне - именно там она встретила Ларри, которому сама сделала предложение. Проучившись год в европейских странах, будущий легендарный фотограф получила диплом с отличием в 1974 году, а спустя еще триста дней - дополнила растущий список достижений окончанием магистратуры - не по фотографии, впрочем, а по литературе. До тридцати лет Манн параллельно и фотографировала, и писала.
Сегодня невероятная женщина и популярный фотограф живет и работает в родном городе Лексингтоне, штат Вирджиния, США. Со дня публикации и по настоящий момент ее удивительные работы служат неоценимым источником вдохновения для людей всех творческих профессий.
Широко известный за ее большого формата, черно-белые фотографии, на первой из ее маленьких детей, а потом ландшафтов предлагая гниение и смерть.
В мае 2011 года она поставила три дня Massey серию лекций в Гарварде . В июне 2011 года, Манн сел с одним из ее современников, Нан Голдин, на LOOK3 Charlottesville фестиваль фотографии. Два фотографов обсуждали их карьеры, в частности, способы, в которых фотографирование личная жизнь стала источником профессиональных споров. За этим последовало появление в Университете штата Мичиган, как часть Penny W. серии Штампы лекции .
Девятую книга Манны, шевелитесь: A Memoir с фотографиями , выпущенной 12 мая 2015, является слиянием мемуаров ее юности, изучение некоторых основных влияний ее жизни, и размышление о том, как фотографии формируют свое представление о мире. Он дополняется многочисленными фотографиями, письма и другие памятные вещи. Она выделяет ее «почти звериным» детства и ее последующее введение фотографии в Путни, ее отношения с мужем 40 лет и загадочной смерти своих родителей, и ностальгии по материнской валлийский родственника на землю морфинг в ее любви к своей земле в Шенандоа долине, так как некоторые из ее важных влияний. Го-Го, черная женщина, которая была суррогатным родителем, который открыл глаза Манна мчаться отношениями и эксплуатации, ее отношения с местным художником Сой Твомбли и благородно южное наследство отца и его возможная смерть также рассматриваются. New York Times описал его как «классика среди южных воспоминаний за последние 50 лет». Статья Манн адаптирована из этой книги появилась с фотографиями в The New York Times Magazine в апреле 2015 года шевелись был финалистом 2015 Национальной книжной премии .
Десятая книга Манна, Вспомнил Light: Сай Твомбли в Лексингтоне была опубликована в 2016 г. Это фотографический взгляд изнутри на Сай Твомбли в студии в Лексингтоне . Она была опубликована одновременно с выставкой цветных и черно-белых фотографий в галерее Гагосяна . Это показывает переполнение общего образом действий Twombly: чем остатки, мазков и пятен, или, как Саймон Шама сказал в своей статье в начале книги, «отсутствие превращено в присутствие».
Одиннадцатая книга Манна, Салли Манн: Тысяча Крестовина , автором которого Сара Greenough и Сарой питомника, большой (320 страниц) Сборник работ, охватывающих 40 лет, с 230 фоторабот Манна. Он служил в качестве каталога для выставки в Национальной галерее искусств под названием Салли Манн: Тысяча Крестовины , которая открылась 4 марта 2018 и была первый крупный обзор работ художника путешествовать на международном уровне.
В своих последних проектах, Манны начали изучать вопросы расы и наследие рабства, которые были центральная тема ее мемуаров шевелись . Они включают в себя серию портретов черных мужчин, все сделали в течение одного часа занятий в студии с моделями, которые ранее не известной ей. Манн был вдохновлен Билл Т. Джонс использования "в Walt Whitman 1856 г. поэмы„Поэма Тела“в его искусстве, и Манн„позаимствовали идею, используя поэму в качестве шаблона для [ее] собственной разведки“. Несколько фотографий из этой работы тела были выделены в Aperture Foundation журнала летом 2016 года, и они также появились в Тысяча переездах . Эта книга и выставка также представили серию фотографий афро - американских исторических церквей, сфотографированных на выдыхаемом фильме, и ряд ферротипии фотографий болота, которое служило убежищем для беглых рабов. Некоторые критики видят в работе Манна глубокой проработкой наследия белого насилия на юге, в то время как другие выразили обеспокоенность тем, что работа Манны иногда повторяется, а не критика тропов белого господства и насилия в американском юго - востоке.
Манн, родился и вырос в Вирджинии, была дочерью Роберта Мунгер и Элизабет Мунгер. Во введении Манны для своей книги Immediate Family , она «выражает сильные воспоминания черной женщины, Вирджиния Картер, который курировал ее воспитание, чем для ее собственной матери». Элизабет Мунгер не была большая часть жизни Манна, и сказала Элизабет «Салли может выглядеть, как я, но внутри она ребенка отца.» Вирджиния (гы-гы) Картер, родившийся в 1894 году, поднял Манн и ее двух братьев и был замечательная женщина. «Оставшись с шестью детьми и системой государственного образования, для которых она оплаченных налогов, но которые запрещали классы для черных детей за пределами седьмого класса Гы-Гы удалось каким - то образом, чтобы отправить каждому из них вышедших из состояния школ - интернатов и, в конечном счете, колледж «. умерла Вирджиния Картер в 1994 году.
В 1969 году Салли Манн встретился с Ларри, и в 1970 году они поженились. Ларри Манн является адвокатом и, прежде чем практиковать закон, он был кузнецом . Ларри был поставлен диагноз мышечной дистрофии около 1996. Они живут вместе в доме, который они построили на ферме семьи Салли в Лексингтоне, штат Вирджиния.
У них есть трое детей: Эммет (b.1979), который принял свою жизнь в 2016 году, после того, как опасные для жизни столкновения автомобиля и последующего сражения с шизофренией , и которые в течение времени, служил в Корпусе мира ; Jessie (b.1981), которая сам является художником и был кандидатом на ученую степень в области нейробиологии, и чьи герои включают Хелен Келлер , Мартин Лютер Кинг - младший , и Мадонну ; и Вирджиния (b.1985), теперь адвокат.
Она увлечена выносливость скачек . В 2006 году ее арабская лошадь разорваны в аневризму , пока она ехала с ним. В агонии лошади, Манны была брошена на землю, лошадь прокатку над ней, и влиянием сломало ее. Ей потребовалось два года, чтобы восстановиться после аварии, и в течение этого времени, она сделала серию амбротипия автопортретов. Эти автопортреты были на виду в первый раз в ноябре 2010 года в Вирджинии музее изобразительных искусств в составе Салли Манн: Плоти и Духа .
Ее работы включены в постоянные коллекции Музея искусств Метрополитен , то Национальная галерея искусств , то Hirshhorn музей и сад скульптур , то Музей изобразительных искусств в Бостоне , то Сан - Франциско, Музей современного искусства и Музей Уитни из Нью - Йорк среди многих других.
Время журнал назвал Mann «Америки Лучший фотограф» в 2001 году Фотографии она взяла появились на обложке The New York Times Magazine дважды: во- первых, картина ее троих детей на 27 сентября 1992 года выпуска с фельетоне на нее " тревожная работа», и снова на 9 сентября 2001 года, с автопортрет (который также включал ее две дочери) для выпуска тему„Женщины, глядя на женщин“.
Манн был предметом двух документальных фильмов. Первые, Кровные узы , был направлен Стив Кантор , дебютировал на кинофестивале Sundance в 1994 году, и был номинирован на премию Оскар как лучший документальный фильм Шорт. Во - вторых, то, что остается также режиссер Стивен Кантор. Премьера в 2006 Кинофестиваль Sundance и был номинирован на Эмми за лучший документальный фильм в 2008 году ее Нью - Йорк Таймс обзора фильма, Джиния Беллафант писал: «Это одна из самых изысканно интимных портретов не только процесса художника, но и о браке и жизни, чтобы появиться на телевидении в последнее время «.
Манн получил почетную степень доктора изящных искусств степени из Коркоран колледж искусств + Дизайн в мае 2006 года Королевское фотографическое общество (Великобритания) присвоил ей почетную стипендию в 2012 году.
Манн выиграл в 2016 году в Эндрю Карнеги медалью за выдающиеся достижения в области документальной литературы для шевелись: Мемуары в фотографиях .
Салли Манн родилась в больнице, бывшей когда-то домом Томаса (Стоунволла) Джексона (Stonewall Jackson), жила в Вирджинии и всегда провозглашало свою «Южноштатовость», как в фотографиях, так и в захватывающей и нашумевшей книге воспоминаний «Не двигайтесь» (“Hold Still”). Она говорит, что её фотографию привязывает к Югу очарованность этими местами, семья, прошлое, любовь к тамошнему свету, и её готовность экспериментировать с уровнем романтичности, большим, чем могут вытерпеть большинство художников 20 столетия. Добавьте к этой романтичности влияние писателей Юга, и вы получите оттенок готики. В смеси присутствует ещё и оттенок экспрессионизма, усиленный желанием выражать сильные чувства и умением делать это.
Вся эта «Южноштатовость», с её одержимостью и стойкостью, сейчас показана в изобретательно подобранной и великолепно оформленной выставке-ретроспективе в Вашингтоне, охватывающей большую часть 40-летней карьеры фотографа: «Салли Манн: Тысяча Перекрёстков» (Sally Mann: A Thousand Crossings), в Национальной Художественной Галерее. 108 фотографий, 47 из которых показываются впервые, и роскошный каталог, составляют захватывающую экскурсию по достижениям фотографа. Это также запись исследовательского путешествия - в прошлое, в историю страны и фотографии, запечатлённую ярким авторским взглядом.
Выставка сфокусирована на озабоченности Салли Манн семейными отношениями, когда росли её дети, и она зорко фиксировала все конфликты и сложные узелки отношений процесса взросления. После этого она стала открывать для себя как родную Вирджинию, так и близлежащие Южные штаты.
Работы становятся зрительно более глубокими - а в некоторых случаях мучительными и драматичными - когда автор совершает экскурс в историю Юга. Позже она снова возвращается к детям, всё более подверженным влиянию времени, к собственному тесному соприкосновению со смертью в результате несчастного случая во время поездки верхом, и к печальному развитию поздней мышечной дистрофии у своего мужа. Фотографии детей в наибольшей степени отражают идею плавного прогресса, движения по жизни. Как бы контрастом с этими работами, Салли Манн обращается к расовой истории, к воспоминаниям о прошлом, нити от которых тянутся в сознание людей нашего времени.
Её работа никогда не была поверхностной, но с течением времени художник идёт глубже и с более дерзким вызовом встречает тёмную сторону жизни. Выставка убедительно демонстрирует её исключительную чувствительность, бесстрашное исследование разных техник, растущее мастерство печатника и готовность давать ответы на сложные вопросы жизни и смерти. (Её прошлая тенденция «перегибать» в романтическом экспрессионизме также поднимает голову). Не все работы достигают уровня её шедевров, но эти шедевры наполнены страстью.
Экспозиция организована Сарой Гринаф (Sarah Greenough), старшим куратором и гравой Департамента фотографии Национальной Художественной Галереи, и Сарой Кеннел (Sarah Kennel), куратором фотографии в Музее Пибоди в Эссексе.
Салли Манн ворвалась в национальное сознание со своей четвёртой книгой «Близкие Родственники» («Immediate Family»), в 1992 году (книга была переиздана в 2015) - «по всем неправильным причинам». Когда вся страна находилась в состоянии истерии на темы жестокого обращения с детьми и обнаженного тела (любого) (помните процесс Мэплторпа?), её фотографии трёх детей на их дальней ферме, на части которых дети обнажены, вызвали гам на тему «детскаяпорнография / плохаямать». То, что рассказывают эти снимки всего лишь об играх детей друг с другом и с родителями жарким летом у реки, никого не образумило. Но многие фотографы поняли эти работы, оценили их и попали под влияние автора.
На выставке мало фотографий с обнаженным телом, но они поднимают такие сложные темы, как мимолётность невинности, детские метания между привязанностью и независимостью, и постоянные страхи перед опасностями, преследующие родителей. Фотография «Джесси кусается» (“Jessie Bites”) показывает детскую злость - и одновременно нужду в физической поддержке, выраженной в данном случае обнимающей без энтузиазма рукой взрослого со следами укуса. «Эммет плавает в лагере» (“Emmett Floating at Camp”), неопубликованная фотография 1991 года, показывающая одного из детей, плавающего в сером нигде. Эта картинка приобрела вневременной и невероятно печальный характер, так как Эммет постепенно стал шизофреником и кончил жизнь самоубийством в 2016 году.
Когда дети подросли, Салли Манн стала исследовать Юг как таковой, вдохновлённая идеей, что «расточительная красота» ландшафта превращает сцену в странную смесь уязвимости, бунта и милосердия, что отражает характер региона в целом. В разделе, называемом «Земля» (The Land”), она использует старинную оптику, добиваясь тез артефактов, которым ужаснулись бы фотографы более ранних лет, воспринимая их как недостатки.
Земля лежит, залитая ослепительным южным светом и напоённая влагой, небо над ней выглядит сводом благодаря виньетированию по краям - или это сам Космос? Она видит свет как великого любовника, ласкающего землю, или великого насильника, разрывающего земную целостность, а нередко и великого дизайнера, меняющего наши понятия о том, что должно останавливать внимание в первую очередь.
И она считает эту роскошь и красоту обманчивой, потому что чувствует под ногами смерть, смерть рабов, которые обрабатывали и обустраивали эту землю. «У меня было некое увлечение смертью, похоже, наследственное», говорит она, и добавляет, «у моего отца было то же самое чувство, я уверена». Дом их семьи был полон изображений, посвящённых этой теме, из самых разных культур, и таким образом тема пропитала сознание фотографа с детства. Как она писала: «Смерть - скульптор очаровывающего ландшафта, влажный создатель жизни, который в один прекрасный день пожирает нас всех».
Это позже было дополнено её осознанием того, что весь Юг поражен расизмом, даже те люди, которые считают себя его противниками. Сознание этого неожиданно поразило её, когда она отправилась на Север в школу-интернат. В детстве она была сильно травмирована жестоким убийством Эммета Тилла (Emmett Till), темнокожего подростка из Чикаго, который был похищен, изуродован и убит в Миссисипи в 1955 году; позднее она назовёт в его честь своего первенца.
Но она не задавалась вопросом, почему Вирджиния Картер, её любимая темнокожая няня, которую называли Джи-Джи, должна была есть в машине, когда она путешествовала вместе с семьёй. Однажды, осознав всё полностью, она отправилась искать знаки, связанные со смертью Тилла. Ни её фотография моста, с которого он предположительно был брошен в воду, ни кусочек берега, к которому потом прибило тело, не выглядят свидетелями убийства, несмотря на тонкий белый потёк возле моста, похожий на след от слезы. Фотографии - немы, и говорят, только если им помогают сказать. Однажды получив названия, эти два снимка напоминают нам об отвратительной истории и о безразличии, и возмущают наш разум.
Она осмелилась двинуться дальше, к полям сражений Гражданской войны. Галерея работ пополнилась большими, тёмными картинами: сердитыми, депрессивными, требовательными. Используя коллодиевые негативы по образцу 19 века и старинные объективы, она внесла случайности в свои отпечатки, усиливая чувство историчности и подражая случайным разрушительным действиям войны. Несколько мощных изображений Энтитэма, места, где случился самый кровавый день в Американской истории, выглядят тёмными и мрачными, как сама смерть. На одном из них на горизонте вырисовывается половина чёрного солнца, а второе солнце, более полное, но менее чёткое, набирает зловещую силу в небе. На другой спускается занавес чёрного тяжелого облака, подсвеченного тем, что может быть молнией. В этих образах слепая убивающая сила смешивается с трауром.
Группа фотографий болота Грейт Дисмал Суомп, где скрывались беглые рабы, бегущие с юга на север, и где умерли многие из них, также сильна и мучительна. Они были созданы в архаичной технике тинтайпа, и относительно малы. Листва, атмосфера и отражения плотны и непроницаемы, как эмблемы зла. Мне бы хотелось видеть их в большем размере, эти безжалостные виды без выхода, похожие на пейзажи ада, замаскированные под искусство.
Салли Манн сделала также серию серьёзных, меланхоличных портретов темнокожих, снятых, как она пишет в «Не двигайтесь», в попытке искупить своё раннее беспечное невежество в теме расизма, и постараться понять этих людей, которых она до тех пор не видела по-настоящему.
Она не раз спрашивала, есть ли у земли память. Хорошо, пусть нет. Но мы создаём её, строя монументы, кладбища, придорожные стелы, мемориалы на полях прошлых битв. Но история движется дальше; на прошлом вырастает трава.
Личным ощущением смертности наполнен последний зал выставки. Портреты трёх повзрослевших детей автора, взятые таким крупным планом, что не видны волосы и лица нелегко различить. У одного из лиц закрыты глаза, ещё одно словно размывается, исчезает. Мы прошли полный круг и пришли к тому же: неумолимость времени, и родительский страх, что с детьми случится беда - как и произошло позже со смертью Эммета.
И ещё уважительные, заботливые по духу работы, часть серии, посвящённой разрушительному воздействию болезни на тело мужа - тонкая рука, торс, переставший быть мускулистым. Серия названа «Гефест», по имени безобразного бога, покровителя работы с металлом. Затейливый каскад чего-то, что могло бы быть расплавленным металлом, пересекает изображение торса человека, который и адвокат, и в то же время кузнец. Эти фотографии - завет брака, который основан на доверии и любви, а также живой пример того, как Салли Манн обращает свои страхи в искусство.
И завершает экспозицию цветное видео автора с кратким обзором цветущей зелёной земли, где она прожила большую часть своей жизни. Мои глаза и мой разум настолько привыкли к чёрным пейзажам, что полноцветное видео ошеломило меня, и мне показалось, что что-то пошло не так. Фотография может менять нашу жизнь многими путями.
Есть особый героизм в том, чтобы смотреть прямо на все тёмные вещи, скрывающиеся за пейзажем, на сложности своей семьи и жизни, память о зверствах в истории. Вероятно, нет ничего героического в «зацикленности» на смерти, но когда это приводит к созданию произведений искусства высшего класса, вопрос можно считать закрытым по самой высокой мерке. В конце концов, смерть тоже «зациклена» на нас, и последнее слово принадлежит ей.
_________________
Салли Манн: Тысяча Перекрёстков
Выставка открыта до 28 Мая в Национальной Художественной Галерее в Вашингтоне, а затем переезжает в Музей Пибоди в Эссексе (Салем, Массачусетс), в Музей Гетти в Лос-Анджелесе и другие музеи.
Работы Салли Манн рассказывают истории американского Юга - мистического, порой пугающего. США в них предстает страной, которая существует будто бы вне времени. Вспоминаем, как Манн создает свои черно-белые шедевры.
«Лучший фотограф в школе помог мне проявить мою первую пленку, и мы в восторге от результата. Много фотографий с узорами из досок, текстуры потрескавшейся краски на стенах… Резкость и глубина действительно хорошие. Я испытываю счастье и гордость… Это невероятно. Хотя, возможно, результат - полная случайность».
Этот подростковый текст принадлежит одной из самых известных фотографов мира - Салли Манн. Начало карьеры было вполне прозаичным: престижный колледж на Восточном побережье (частная школа Путни в Вермонте), спорт, библиотеки, мастерские, лекции знаменитостей - американская молодость во всей своей красе, девушка из обеспеченной семьи начинает путь в самостоятельную жизнь. Однако путь к великой карьере - сотням выставок по всему миру, престижным галереям, документальным фильмам и монографиям - оказался не так-то прост.
Салли Манн родилась в совершенно иных краях - на юге Америки, в маленьком и сонном городе Лексингтон, штат Вирджиния. Отец - врач, мать заведовала университетским книжным магазином. Манн выросла полностью вписанной в пейзаж: «Я была почти диким ребенком, взращенным не волками, но двенадцатью собаками породы боксер, которых держал мой отец, на окруженном жимолостью, темном и мистическом участке земли размером в 30 акров».
Переезд в Вермонт и начало учебы в колледже дались молодой Манн нелегко: иногда легче перебраться через океан, чем южанину обустроиться на Севере. «Я была меньшинством, подвергаемым самым изощренным шуткам. В Путни не красили волосы, не пользовались макияжем и не слушали музыку вроде „Righteous Brothers“… Я оказалась в другой стране», - вспоминает Салли Манн в автобиографии «Замри» («Hold Still»). Словно за спасительную соломинку, в колледже она ухватится за фотографию.
Переезд в Вермонт и начало учебы в колледже дались молодой Манн нелегко: иногда легче перебраться через океан, чем южанину обустроиться на Севере.
Хотя я живу в Америке, иногда я по ней скучаю - под нью-йоркскими свинцовыми небесами я думаю о Юге: месте мистическом, породившем великую литературу, отрицающем современность, консервативном и до боли красивом. В такие моменты я достаю с полки альбом фотографий Салли Манн. Как она сама часто пишет, «жизнь на Юге зачастую означает выход из временного пространства. Южане живут беспокойно между мифом и реальностью, наблюдая за мешаниной на амальгаме из печали, смирения, чести, милости и отступничества, разыгрываемых на фоне расточительной красоты пейзажа». Выпавший из современности, Юг озабочен своим прошлым. Вирджиния, Джорджия, Теннесси, Алабама - в этих штатах ностальгия и ужас перед исторической памятью формируют настоящее и будущее.
Чтобы существовать вне времени, Салли использует полузабытую технику коллодиевой печати: изображение с помощью большой деревянной камеры переносится на влажную, покрытую химикатами стеклянную пластину. Весь процесс съемки и проявки занимает 15 минут, но результат никогда не разочаровывает: фотографии получаются медитативными, глубокими, продуманными.
Коллодиевая печать - это техника XIX века, техника фотографов, снимавших Гражданскую войну между Югом и Севером, - гениальных и смелых Мэттью Брэди, Тимоти О’Салливана, Александра Гарднера. Умелое использование коллодия позволяет времени и пространству «путешествовать» по работам Манн, тянуться, длиться, не свершаться. Когда это? Где это? Что происходит? Что произойдет? Время здесь - декорация; кажется, что фотограф просто пытается сказать нам, что жизнь - штука достаточно тяжелая.
Простые, каждодневные события в ее работах получают вселенское, мистическое значение. В книге «Deep South» - прекрасном оммаже родному краю - переход от семейных портретов к пейзажам становится переходом от частных, индивидуальных воспоминаний к более публичным и эмоциональным - о тех, чье прошлое вскрывается по следам, оставленным в среде обитания. «Я посещаю места, где проходили битвы Гражданской войны, по другой уже земле, век спустя, в поисках ответа на вопрос: помнит ли земля?»
В конце прошлого века радикально меняется отношение художников к человеческому телу. Роберт Мепплторп, Андрес Серрано, Франческа Вудман, Кики Смит - артисты новой волны отказались рассматривать тело лишь как объект вожделения и любования. Тело в их работах - это поле битвы за самоидентификацию. С этих пор современные практики в искусстве - не комбинация из художника и обнаженной модели, сексуального объекта и символа; напротив, в фотографии и перформансе хозяин тела - и есть художник, а само тело - оружие в борьбе с гендерной, социальной, политической, экономической несправедливостью. И Салли Манн имеет к этой перемене самое прямое отношение.
«Я приобрела признание и известность, но также и неприятный ярлык „противоречивая“ в начале 1990-х годов, после публикации моей третьей книги „Immediate Family“. В ней были фотографии моих детей - Эмметта, Джесси и Вирджинии, живущих своей жизнью, иногда без одежды, на нашей ферме, упрятанной в холмах Вирджинии. Я верила, что мой объектив должен оставаться открытым для полного охвата их детства. Я фотографировала удачи, гармонию, изоляцию, а также трудности, которые, как правило, частое дело в таком возрасте: синяки, рвоту, кровавые носы, мокрые кровати».
На фотографиях серии «What Remains», снятой в начале 2000-х, - человеческие тела, которые навсегда покинули время и пространство, брошенные на произвол погоды и природных катаклизмов. Место действия - небольшой участок земли, принадлежащий Университету Теннесси в городе Ноксвилл. Это научный эксперимент - изучение цикличности, того, как мы, уйдя из этого мира, становимся его частью. «Кто знает будущую судьбу своих костей или как часто они будут перезахоронены? Кто оракул для собственного праха? Кто знает, будут ли кости после смерти просто разбросаны?» Я всегда вспоминаю эту фразу английского философа, писателя, врача Томаса Брауна (1605-1682) из трактата «Погребение в урнах», рассматривая эти снимки Салли Манн. Браун и Манн - разные вселенные, но тут они пересекаются: американский фотограф ведет диалог с эссеистом эпохи барокко. Я никогда не испытывал ужаса от произведения искусства, подобного ужасу от просмотра «What Remains».
Городу Лексингтону повезло: в нем родились и жили два главнейших художника Америки - Сай Твомбли и Салли Манн. Они дружили. Манн пишет о друге так: «Я помню множество вечеров, когда я ждала детей из школы и встречала высокую, слегка сутулую фигуру, в высоких носках, плотно завернутую в плащ, бредущую из дома в мастерскую по Барклай-лейн… Мы стали друзьями и соотечественниками, товарищами и помощниками».
Итог этой многолетней дружбы - выставка Салли Манн «Remembered Light», посвященная умершему Твомбли. Она состоится в нью-йоркской галерее Гагосяна и будет говорить о той экзистенциальной пустоте, которая остается, когда сильный, работающий, творческий человек покидает этот мир. Каждая фотография этого портфолио задает вопросы, на которые не существует ответов.
Жизнь иногда состоит из вычитаний: список родных людей уменьшается, сворачивается, как шагреневая кожа. Готовя выставку, Салли узнает сокрушительную новость: ее тридцатишестилетний сын Эмметт Манн, страдающий шизофренией, кончает жизнь самоубийством. Рассматривая многочисленные портреты Эмметта в детстве и уже зная его судьбу, я понимаю, что жизнь не будет благосклонна к этому мальчику.
Я верю, что камерой Салли Манн была снята человеческая душа, когда смотрю на семейный портрет, сделанный в имении Боксервуд во время захоронения праха ее отца.
«Моя мать держит прах отца, и мы готовимся уложить урну в склеп. Полдень, 28 мая, суббота. Я устанавливаю камеру, чтобы снять фото на память. Нелегкая задача с этой толпой… Мы все уставшие, грустные и готовые к выпивке. У меня было время для одной фотографии, и я попросила нашу подругу Хантер, чтоб она спустила затвор после того, как я подготовлю камеру и вернусь к фотографируемым. Неуверенно сказав „Улыбнитесь“, она нажала на спуск. Старый объектив „Goerz Dagor“ впустил свет на одну десятую секунды. Вот и все. Два дня спустя я проявила пленку».
